Хеллерштайн ----> Центральная площадь ---->

Обратная дорога от городка к замку прошла в молчании. Къяар думала о чем-то своем, Морхэйн тоже не спешила заговаривать, давая девушке возможность осмыслить увиденное, а заодно продумывая свои действия в том случае, если иномирянка все же решит переметнуться к кантасцам. Было очевидно, что если девушка будет проявлять упорство в этом вопросе - лучше снарядить ее к Корфу самостоятельно, дабы не терять контроль над ситуацией. Однако сама реализация такого решения требовала продуманного плана и предварительной подготовки. О деталях этого запасного варианта жрица и раздумывала, когда недалеко от ворот Балтаюра Къяар вдруг прервала ее размышления.
- Пообещайте мне, что отведете к священнику. И... не знаю, насколько это возможно - я бы хотела поговорить с бойцами из Сопротивления. Хоть одним... Вряд ли кто-либо ещё из местных жителей сможет ответить на мои вопросы.
Девушка говорила, не поворачиваясь к спутнице, и, на свое счастье или счастье Морхэйн, не видела, как лицо жрицы исказила гримаса досады пополам с гневом. Через миг дампиресса уже вновь владела собой, только взгляд стал жестче.
Значит, уже? А впрочем, какая мне разница? - женщина почувствовала странную и неуместную горечь, совершенно необъяснимую. - Вот разве что... желтоглазая девчонка своевольностью напоминала ей Фантель, так быстро сменившую свою великовозрастную любовницу на собственного же брата, и тем самым оставившая незаметную, но так не к месту напомнившую о себе царапинку в душе жрицы.
- Обещаю, - тихо ответила она. - А ты взамен пообещаешь мне не просить ни о чем подобном в замке. Запомни - в Балтаюре о кантасцах можно говорить в одном единственном ключе: как об идиотах и докучливых насекомых, которых лучше бы уничтожить всех до единого. Это одно из условий твоей и, в какой-то мере, моей безопасности.
Больше Морхэйн ничего не сказала, и, равнодушно пройдя мимо вытянувшихся стражников, поднялась к себе в покои. Къяар должна была следовать за ней, и жрица искренне надеялась, что девчонка понимает - отставать и разгуливать по замку, пока еще не все поняли, чья она, не следует.
По приходу дампиресса намеревалась запереться в своей комнате, но, входя в гостиную, поняла, что гнев ее остыл и ей хочется общества. Поэтому Морхэйн сбросила верхнюю одежду на руки слуг и, отослав их, удобно расположилась на диване.
- Если ты все еще мерзнешь - можешь взять в своей спальне плед, - проговорила она, оглядев Къяар. - Ни горячей ванны, ни вина предложить не могу - я не хочу в ближайшие полчаса видеть слуг. Считай, что у меня приступ мизантропии. Но ты останься. Ты мне вновинку и можешь меня развлечь - разговорами или действиями, на твой выбор.

Морхэйн смотрела на Къяар выжидающе, со змеиной улыбкой. Ей хотелось знать, как девчонка поведет себя в ответ на провокацию. Но такой вспышки явно не ожидала. Жрицу как будто обдало невидимым огнем, плеснувшим от разгневанной иномирянки.
- Действиями, значит? Может быть, мне сплясать для вас, госпожа? Или рассказать сказку о синегрудом журавле? Я вам не игрушка. Я буду с вами работать, помогать во благо себе, но не развлекать. Ну, сказку про журавля я вам, быть может, и в самом деле расскажу, но не по приказу. Никогда по приказу. - во время своей отповеди девушка с видимым усилием взяла себя в руки, завернулась в плед и демонстративно угнездилась в кресле, показывая, что выбираться из него ради каких-то действий для графини не намерена. Морхэйн смотрела на нее удивленно. Никто до нее не проявлял такого железного упрямства - иногда жертвы пытались поломаться, но довольно быстро сдавались и покорялись. Эта покоряться не собиралась. Больше всего она похожа на Габриэля Корфа, - подумала жрица, продолжая изучать упрямое побледневшее лицо своей ассистентки, благо та закрыла глаза и оставила женщине полную свободу себя рассматривать. - Такое же самоубийственное, вызывающее, несгибаемое упрямство. Пожалуй, ей и правда место среди них - было бы, если бы они нашли её первыми... Дампиресса внезапно ощутила усталость и апатию. Неосознанно следуя примеру Къяар, она тоже высвободила ноги из сапог и полулёжа устроилась на диване, отведя от своевольной иномирянки взгляд. Лицо ее приобрело потерянное и даже беспомощное выражение, ресницы мелко подрагивали. В себя Морхэйн привел негромкий звук хлопка. Жрица резко развернулась, так и не успев вернуть себе свою любимую маску, и в упор посмотрела на Къяар. Девушка тоже не выглядела торжествующей - скорее было похоже, что она сдерживает отчаяние из последних сил.
Это называется - выведение партнера из работоспособного состояния... - подсказал дампирессе внутренний голос. - Начни вы сейчас работать - вы на пару запорете любой эксперимент.
Морхэйн криво улыбнулась и провела тыльной стороной ладони по лбу, который по сравнению с температурой руки показался ей подозрительно горячим.
- А что это за сказка? - примирительно спросила жрица, - Хотя бы про что она?

Морхэйн внимательно выслушала, прикрыв глаза, чтобы ничто не мешало воспринимать образы. Всё в рассказе иномирянки было незнакомым и необычным. Лесные боги, покровительствующие животным. Интересно, заведись у нас такой бог - как бы он отнесся к моим мутантам? - задумалась женщина. - Это Госпоже все интересно, а этому могло бы и не понравиться... И тут Морхэйн впервые посетило сомнение в собственной правоте и безнаказанности. Ощущение это ей совсем не понравилось. Чужое право жить в своем изначальном, неизменном виде, чужое право на свободу и дружбу... Да откуда все эти мысли? - жрица потёрла виски. - Наверное, я перечиталась человеческих священных книг и слишком много слушала Анаэля. Кстати, прежде, чем Къяар встретится со священником Теней, хорошо бы и ей дать почитать их священные тексты... Морхэйн убрала пальцы от головы, поскольку плечи подозрительно заломило, и поглядела на ассистентку. Девушка выглядела безмятежной и даже создавала какое-то ощущение уюта.
- А как они вообще выглядят - дикобраз и журавль? - спросила Морхэйн, поскольку все попытки вспомнить, не встречала ли она чего-то подобного в своем лесу или, на худой конец, в балтаюрских книгах, успехом не увенчались. - И - неужели в вашем мире призраками способны становиться животные тоже? У нас в Хеллерштайне есть только призраки людей... Но то, что эти сказочные духи мстительны, позволяет мне думать, что что-то общее между нашими мирами все же есть. - Морхэйн улыбнулась. - Как, кстати, они мстят людям? Жизнь за жизнь?

Вопрос о внешности таинственных зверей заметно озадачил Къяар - девушка даже оставила насиженное место, чтобы сходить за письменным прибором. Водя пером на бумаге, иномирянка параллельно рассказывала о различиях между духами и призраками в их мире. Морхэйн честно старалась понять, хотя ее личный опыт общения с призраками Штайна, в частности - с несчастным гончаром, убеждал ее, что и знакомых ей привидений можно отнести к духам, только очень слабым и чахлым - как всё в этом мире. Хотя способность непосредственно влиять на внешнюю среду чрезвычайно заинтересовала жрицу. Не иметь физического тела - и при этом воздействовать на осязаемые предметы - это открывало массу возможностей, так что дампирессе на какие-то мгновения даже захотелось побыть духом в мире Къяар - пусть даже в виде... ммм... дикобраза. Морхэйн повертела в руках протянутый ей листок с законченным рисунком, пытаясь определить, в каком положении это округлое и покрытое длинными колючками нравится ей больше. Журавль в итоге показался ей более привлекательным обличием, хотя и напоминал птицу, предварительно хорошенько растянутую на дыбе.
- Например, маленькие восьмикрылые светлячки, обитающие в березовых рощах, приносят удачу. И это не поверье, а чистая правда.
- Удивительно, - призналась дампиресса, откладывая рисунок. - И что, этих светлячков еще не выловили на талисманы? Ведь, если исходить из твоей сказки, все красивое и магическое пользуется у вас спросом. Или у вас нет способов пленить духов?
- Насчет вашего предположения об общем - нет. Духи просто мелко пакостничают, пугают и подшучивают над людьми. Балуются скорее, чем мстят. Это... это добрая воля всех существ, сотворенных Лесными богами. Их искренняя благодарность. Их любовь к создателям. Даже если их духовная жизнь началась после мучительной смерти. Дар богов смягчает их.
- Балуются... - Морхэйн усмехнулась и потерла лоб. - А у нас в Штайне никто не балуется - все заняты выживанием. Иногда твои рассказы напоминают мне идиллические картины, рожденные одурманенным мозгом нашего Диаманта. Но если его слова вызывают брезгливую досаду, то после твоих мне хочется во все это поверить... - жрица встала и прошла туда-сюда по комнате, после чего вызвала слугу и велела подавать ужин. У прислуги, по всей видимости, все было готово заранее и ждали только сигнала, потому что стол в гостиной был накрыт в течение пяти минут. После того, как вино было разлито по бокалам, женщина снова отослала слуг и сама заперла дверь.
- Раз ты любишь читать по ночам - я дам тебе священные книги людей, - сказала Морхэйн, возвращаясь за стол и беря в руки серебряную вилку. - Думаю, тебе будет интересно с ними ознакомиться. Они принадлежат хеллерштайнскому священнику, так что постарайся не спать на них... - последние слова дампиресса произнесла с улыбкой, лукаво взглянув на ассистентку.

- все опасаются духов, сотворенных Лесными богами - вообще-то из-за этих самых богов. Я рассказывала, сейчас у нас там надо всем властвует Пантеон. А те боги никуда не делись, они никому не показываются, но все знают, что они все ещё существуют где-то в нашем мире.
Этакие кантасцы от мира богов... - про себя усмехнулась Морхэйн. Аналогия была не точной, и потому женщина даже не стала озвучивать ее, через минуту позабыв. Так или иначе, все, о чем рассказывала Къяар, было чрезвычайно интересно. Ее слова разворачивали перед жрицей непривычно большой мир со своими сложными взаимосвязями. За какую нитку ни возьмись - все они касались других, заставляли те подрагивать и звучать. И снова Штайн показался дампирессе слишком тесным.
- Вы, кажется, ошиблись с первым впечатлением. Или ошиблась я, рассказывая не то и не так... наш мир не идеален и не утопичен. - кажется, иномирянку отчего-то задело мнение о ее мире как о гармоничном крае, и она с юношеской горячностью принялась описывать нелегкую жизнь отдельных народов. Морхэйн недовольно поморщилась: как будто она пытается доказать, что ее мир по количеству крови и грязи не уступает любезному Хеллерштайну... Это так...по-детски, - женщина лениво поковыряла вилкой в тарелке, мимоходом подумав, что еда поварам в этот раз не удалась совсем - все почему-то вызывало отвращение. Отпив маленький глоток вина, жрица отставила и бокал тоже. Рука застыла в прерванном движении по направлению к виску, но потом снова опустилась на стол. Не стоит... Подумает еще, что смогла расстроить меня...
- Просто... все горести и беды нашего мира уравновешены жизнью и радостями. А насчет книг - да, конечно же, я с удовольствием их прочту. И даже не буду на них спать.
- Ну что ж, равновесие - это прекрасно, - бездумно отозвалась Морхэйн и поднялась из-за стола. - На этом мы сегодня расстанемся - я намерена пойти спать. Ты же можешь заканчивать ужин или читать. Захочешь, чтобы все это убрали - позвони в колокольчик. Ты можешь приказывать слугам, простые требования вроде чая и ванны они для тебя выполнят. И не выходи ночью в коридоры.
После краткого инструктажа дампиресса удалилась в свой кабинет и вытащила из ящика заветные книги, которые дал ей Анаэль. Рассеянно ласково погладив корешки, она вернулась и положила священные писания перед Къяар.
- Доброй ночи.
Повторять про бережное отношение к книгам Морхэйн не стала - ее непреодолимо тянуло избавиться наконец от одежды и прилечь. Пройдя через кабинет к себе в спальню, женщина переоделась, сменив дневной костюм на тонкие бриджи и свободную рубашку. Шпильки из волос она вытягивала, уже лежа в постели, а когда последняя упала из разжавшихся пальцев на пол, жрица уже спала тяжелым сном.

Морхэйн снилось, что она снова в кантамблоке и вновь и вновь в кромешной темноте разбирает завал, преграждающий ей выход на свободу. А воздуха становится все меньше, дышать все тяжелее, и она тянется к какому-то камню под самым потолком, а когда наконец вынимает его - свод глухо содрогается и начинает опускаться, плита перекрывает путь, заваливается на нее, сдавливает ребра...
Жрица дернулась в отчаянном усилии освободится и проснулась. В комнате было темно и душно, и при этом женщина ощущала явственный озноб. Проведя рукой по лицу, она почувствовала, что кожа горит. Дышать было по-прежнему тяжело, губы пересохли, хотелось пить, хотелось вдохнуть воздуха, но при попытке подняться у Морхэйн отчаянно закружилась голова и дампиресса оставила эту затею. Некоторое время она лежала и смотрела в потолок, думая, не позвать ли слуг или Къяар, но вспомнила, что заперла вечером дверь в свою спальню. Значит, нужно набраться сил и все-так встать...
Темнота была тяжелой и вязкой - совсем иной, чем обычная ночная мгла, даже хеллерштайнская. Она была больше похожа на черную воду, медленно колышущуюся над лежащей женщиной. Морхэйн даже показалось, что она видит какие-то проплывающие ошметки.
- Я недовольна тобой.
Жрица повернулась на тихий голос и различила между стеной и окном знакомый сгусток мрака, весьма условно антропоморфный. Такой Госпожа являлась ей чаще всего, не утруждая себя принимать конкретную форму.
- О чем ты думала, когда забыла, что укусы неизвестных насекомых надо обрабатывать сразу? Ты решила, что неуязвима для ядов и болезней вообще?
Морхэйн прикусила губу, признавая правоту Госпожи. Она и правда сперва так переживала об Анаэле, а после была занята Къяар, что напрочь забыла об укусах подземных многоножек, сочтя их болезненными, но не более того. А ведь были все признаки подступающей лихорадки, но дампиресса была так уверена, что она, жрица Смерти, не может заболеть, что никак не отреагировала на них.
- Или ты думала, что тебя убережет Бог теней?
Что-то донельзя неприятное было в тоне Госпожи, и женщина почувствовала желание плотнее закутаться в одеяло, которое совсем не спасало от внешнего холода.
- Я напрасно позволила тебе общаться с человеческим священником. Но я и не думала, что ты так легко меня предашь. Как мало оказалось нужно - и ты уже почти готова перейти на Его сторону.
- Нет, Госпожа... - Морхэйн попыталась протестовать, чувствуя, как холод пробирает ее до костей, вползает в сердце.
Темнота всколыхнулась - смешок? жест?
- Не лги. Возможно, ты сама еще не видишь, но я-то вижу: он уже принял решение обратить тебя в свою веру. Они всегда хотят этого, адепты Бога теней. И ты согласишься на это - ради его красивых глаз, излучающих чуждый тебе и мне свет. Значит, нужно угасить его - хотя бы в этих глазах.
Жрица уцепилась за спинку кровати и смогла сесть на постели. Страх за Анаэля и непонятная злость придали ей сил.
- Госпожа, ты же сама разрешила мне привязаться к нему, - заявила она, внутри удивляясь себе. И откуда только всплыла склонность дерзить вышестоящим? Не иначе от Къяар набралась... - А теперь - на попятную? Скажи, отчего я не могу иметь дорогих мне людей? Мой муж - случайно ли он погиб? - Морхэйн недобро прищурилась. - А мой ассистент? И почему Фантель так быстро увлеклась кем-то другим? Нет, я рада, что она хотя бы жива, но наша близость ограничилась одной ночью. Теперь - Анаэль. Почему, леди Смерть? Полагаю, новую иномирянку пока хранит то, что она не испытывает ко мне никаких теплых чувств? - дампиресса осеклась, запоздало осознав, что она уже откровенно обвиняет, и замолчала. Темнота была недвижима, и в то же время казалось, что она заполняет всю комнату.
- Потому что я избрала тебя для себя, - слова упали сухими мертвыми листьями. - Глупая девчонка. Радуйся, что я была добра к тем, кто не представлял реальной угрозы. Я многое тебе прощала - но не измену с человеческим Богом. Этого я простить не хочу. А ты уже в шаге от этого, и ты стала жалкой, рассеянной, ты утратила ту холодную ясность, что я взращивала в тебе. Я хотела сделать тебя избранной в моем мире, а ты увлеклась игрой света, мозаикой жизни. Цель стала для тебя желаннее изящества ее достижения. И ты начала делать ошибки...
Дышать становилось все тяжелее, жар усиливался, и дампирессе стало по-настоящему страшно. Она вдруг поняла, что это не просто выволочка от строгой учительницы, что этот разговор непременно будет иметь последствия. Очень неприятные последствия.
- Госпожа...
Сгусток тьмы переместился от стены к двери, оказавшись ровно напротив полуприкрытого шторами окна. Очертаний у него больше не было, темнота вокруг вихрилась и свивалась в спирали.
- Знаешь, ты обманула свою новую ассистентку... - теперь голос казался совсем незнакомым, приторным и тошнотворным. Или всему виною обостренное жаром восприятие? - Я и Хаос на самом деле одно. И это знает последний нищий в городе, а ты, исследователь, даже ни разу не попыталась проверить... Ты привыкла видеть меня такой, как тебе нравилось, и не допускала мысли, что может быть иначе. Но раз тебе наскучил мой лик, что ты рискуешь любоваться иными лицами - я покажу тебе другой...
Теперь облик был. Точнее, облики - они как будто всплывали из глубины друг друга, перепутываясь, сменяясь, пожирая друг друга. Сначала знакомые, потом совсем уж несусветные. От этого чудовищного калейдоскопа женщина почувствовала дурноту. Вот у очередного образа отросла рука и, неестественно, тошнотворно ломано выгнувшись, медленно поползла к ней. Дампиресса завороженно, как кролик на удава, смотрела на нее, вжавшись спиной в спинку кровати. Она совершенно отчетливо ощущала - это смерть. Сейчас эта липкая холодная смерть дотянется до нее - и все будет кончено навсегда. Рука обратилась в щупальце темноты, прошло сквозь один из столбиков кровати - и жрица увидела, как темнеет и осыпается на пол чешуйками ржавчины кованный металл. Не в силах больше наблюдать за издевательски медленно ползущей гибелью, женщина зажмурила глаза.
Несколько секунд ничего не происходило. Потом от двери послышался сухой смешок. Смерть снова была сгустком, но теперь в нем бурлили неясные всполохи, плясали болотные огни.
- Живи уж...
Фигура качнулась и стала медленно просачиваться сквозь дверь, разрушая замок и доски. Наконец она ушла совсем. Некоторое время Морхэйн потерянно смотрела на дверь, потом закрыла лицо ладонями и разрыдалась.

Морхэйн не осознавала, сколько времени просидела так, прижав ладони к горящему лицу и время от времени всхлипывая. Поначалу она чувствовала только слепой страх - шлейф темного ужаса, оставленного ушедшим божеством. Мало-помалу к ней вернулась способность соображать, и женщина вынуждена была признаться себе в том, что обманывалась почти всю свою жизнь. То, что казалось ей незыблемым, на самом деле весьма зыбко, и все изящные построения, которые она создавала все эти годы, в одночасье превратились в песчаные замки на оползающем краю грязной ямы. Она безоговорочно верила госпоже и по-своему любила ее - за благородную сдержанность и строгость, за ясность той науки, что Смерть преподала ей. Процесс умирания и распада, каким бы он ни был, все-таки был упорядочен и предсказуем. Жрице оставалось только замерять время, записывать подробности, привносить те или иные факторы, чтобы глубже постичь домен своей прекрасной Госпожи. Хаос же всегда вызывал у Морхэйн брезгливое отвращение - в нем не было этой строгой красоты и порядка, его жрецы были поголовно безумны - чем еще можно объяснить их неподдающиеся логике ритуалы? Даже их проклятия, безусловно действенные, кроме них использовали только самые отъявленные смельчаки - слишком много непредсказуемых побочных эффектов могло таиться в ритуале, продиктованном Хаосом. Он был омерзительным чудовищем, и теперь дампирессу трясло от мысли, что он и Госпожа - одно. Нет, она не могла об этом подумать, не говоря уже о том, чтобы пытаться как-то проверять. Смерть была ей почти как мать, даже больше, как она могла усомниться в ней? А Госпожа, выходит, хотела этого сомнения, и Морхэйн оказалась ограниченной, никуда не годной ученицей? Эта мысль вызвала новый поток слез.
- Графиня?
Дампиресса вздрогнула и убрала руки от лица, прищурившись в темноту. Обычно она прекрасно видела в полумгле ночи, но сейчас голова раскалывалась, глаза застилали слезы и она различала лишь высокую фигуру у двери. Фигуру с четкими очертаниями, а значит - не Госпожа.
Морхэйн поспешно вытерла глаза и снова присмотрелась. Къяар.
- Къя... - женщина осеклась на полуслове. В памяти всплыло, как уходил Хаос и куда он уходил. Через дверь - и дальше. Что мешало ему так же пройти и сквозь стену, в комнатку ассистентки. Этот бог был безумен, и мог прислать к ней что угодно в облике девушки, или ее саму - уже мертвой. Он умел запутать, выдать одно за другое. Дампирессе вдруг вспомнился случай из детства, когда в маленькой наглухо закрытой камере мороки сводили ее с ума, расползаясь под пальцами. А если бы мой рассудок тогда не выдержал - я бы стала слугой второго Лика? - Морхэйн укусила себя за губу, чувствуя, как к горлу снова подкатывает ком.
- Подойди, - глухо потребовала жрица. Голос оказался слабым, но интонации Морхэйн удалось сохранить - во всяком случае, Къяар или то, что ее подменяло, послушно приблизилось.
- Ближе!
Девушка с явной опаской подошла вплотную, и тогда дампиресса качнулась вперед и ухватила ее за руки, крепко, до синяков. Подушечками пальцев она лихорадочно нащупывала пульс. По сравнению  с ее собственными руками запястья Къяар казались ей почти холодными, но пульс был - нормальный убыстренный пульс испуганного человека.
- Къяар... - Морхэйн с огромным облегчением отпустила руки девушки и вдруг порывисто обняла ее, уткнувшись лицом в одежду ассистентки. Жесткие нити серебряной вышивки царапнули щеку. Несколько секунд она не двигалась, только вздрагивала, стиснув иномирянку, как спасительную соломинку, потом подняла лицо и криво виновато улыбнулась.
- Зажги свечи, пожалуйста. Чем больше - тем лучше. Те, что есть в комнате, и еще к моем кабинете в нижнем левом ящике стола лежит запасная коробка... Там же есть все необходимое для разжигания. - жрица отстранилась и потерла пылающий лоб. - И еще... Принеси мне все флаконы, что там найдешь.

Пока иномирянка ходила за свечами и снадобьями, Морхэйн нервно теребила прядь волос. Ей не хотелось оставаться в этой комнате с покосившейся дверью, темнота, казалось, смотрит на нее. Поэтому, когда Къяар вернулась и разогнала мрак десятком живых затеплившихся огоньков, женщина вздохнула с облегчением. Перестав терзать несчастную прядь, она дотянулась до кожаного шнурка, валявшегося на столике, и перехватила им волосы, отбросив их назад. Еще лучше было бы заплести их в косу, но руки у дампирессы все еще дрожали и она опасалась, что коса выйдет кривой.
Получив от Къяар ящичек с бутыльками, Морхэйн перебрала их все, но подходящего лекарства так и не нашла. Проклятье, если бы я могла спуститься в лабораторию - там точно есть дюжины две противоядий... - дампиресса досадливо поморщилась. Она понимала, что передвигаться сейчас способна, только держась за стены, а позволить кому-нибудь увидеть ее в таком состоянии зловещая жрица Смерти никак не могла. По этой же причине не стоило звать врача. Значит, придется обойтись тем, что есть... - Морхэйн отпила глоток из самого большого флакона - снадобье, поддерживающее силы.
- Что случилось? - Къяар тем временем разжилась табуретом и устроилась на нем, поставив на безопасном расстоянии. Она явно опасалась обезумевшей госпожи, но все же не убегала, и это уже было хорошо. Хоть свечи и разогнали темноту, но все-таки их теплого сияния было недостаточно, чтобы прогнать кромешный ужас из души оступившейся жрицы. Ей хотелось живого присутствия рядом.
- Ты видела, что стало с дверью? - Морхэйн с трудом поставила ящичек с бесполезными снадобьями на столик и подложила себе под спину подушку. - А это? - женщин указала на уродливый укоротившийся столбик с неровным ржавым краем. - Здесь побывало самое могущественное божество нашего славного мира, и ушло очень недовольным. Думаю, и я и ты в опасности. Лучше больше не злить его, так что завтра я попрошу тебя отнести книги, которые я тебе дала, обратно в церковь... - в голосе Морхэйн прозвучало едва заметное сожаление - она не успела полностью изучить священные книги людей. - И еще... просто ради перестраховки... - дампиресса смотрела на столбик, зябко кутаясь в тонкое одеяло. - Если я умру - постарайся сразу же, под любым предлогом выбраться из замка. Ты должна будешь найти в городе священника или тех, кому он доверял, и попросить встречи с лидером кантасцев Габриэлем Корфом. Скажешь, что тебя послала леди Морхэйн. Он неприятный тип, но только он сможет спрятать тебя от дампиров. От Двуликого, если он решит от тебя избавиться, тебя не защитит никто...

- Нет, - Къяар резко поднялась со своего табурета, и Морхэйн подивилась упрямству, прозвучавшему в ее голосе. - Я не могу позволить вам умереть. Скажите, что вам нужно, и я достану. Чего бы это ни стоило. Раньше времени провожать вас на тот свет я не собираюсь.
Жрица с тенью удивления смотрела на стоящую перед ней девушку. Сколько решительности и готовности действовать самостоятельно в этом порыве... - думала она. - А я-то ждала чего-то вроде "да, я сделаю так, как вы говорите, госпожа"... Как ни странно, твердость иномирянки подействовала на женщину успокаивающе. Она будто бы давала возможность разделить ответственность, скинуть с себя часть этого груза, довериться... Надо же, "довериться"... - дампиресса посмаковала давно забытое слово и облизнула пересохшие губы.
- Благодарю... - улыбнулась она. - Могу я попросить тебя остаться со мной на эту ночь? Я постараюсь заснуть, во сне организм лучше борется с болезнью. Увы, я не могу предложить тебе место для сна, но ты можешь взять из моего кабинета кресло - в нем тебе будет удобнее, чем на табурете. Если ты увидишь, что мне становится хуже, и не сможешь меня разбудить - зови слуг, требуй врача, говори, что меня отравили - тогда он догадается прихватить противоядия. Врачу скажешь, что это яд насекомого. Как жаль, что я совсем позабыла об этой проклятой многоножке - наверняка она уже выбралась из сумки и теперь разгуливает по моей лаборатории... - женщина потерла веки. - Я надеюсь, что все обойдется, и все наши планы останутся в силе. Кстати... - Морхэйн поправила подушку и набросила на себя одеяло, лукаво взглянув на Къяар из под его краешка. - Если попадешь в Кантамблок - выпроси для меня еще одну подземную многоножку... В этом тебе их лидер точно не откажет... - жрица тихо рассмеялась. Несмотря на жар, она чувствовала себя почти в безопасности, пока эта восхитительная дерзкая девчонка была рядом.

Пока Къяар ходила за креслом, Морхэйн смотрела на свечи. От обилия света у нее быстро устали глаза, но даже когда дампиресса прикрыла их - сквозь веки пробивалось мерцание золотых огоньков. В соседней комнате иномирянка гремела неповоротливой мебелью, однако эти звуки, отдающиеся в голове тупой болью, отчего-то радовали женщину. Кромешный ужас отступил, и вместе с ним ушло гнетущее ощущения замкнутого пространства. Даже дышалось будто-бы легче, несмотря на чад свечей.
Это последствия активизации сил организма в опасной ситуации, - вяло напомнил голос рационального начала исследовательницы. - Потом это чувство пройдет.
- Ну и что, - жрица произнесла это вслух, но тут же спохватилась, осознав, что не стоит дискредитировать себя в глазах ассистентками разговором сама с собой. - Сейчас мне спокойно, как давно уже не было. Мне все равно, какими процессами в организме это вызвано.
Къяар тем временем наконец совладала с креслом и смогла протащить его через дверной проем, поставив рядом с постелью. Ближе, чем до этого табурет, и это не осталось незамеченным - Морхэйн чуть заметно улыбнулась, наблюдая, как иномирянка устраивается для долгого бдения.
- А что за многоножки? Вас отравили? - девушка задала вопрос и, не дожидаясь ответа, торопливо вышла из комнаты. И стоило тратить движения на поиск удобного положения, если все равно через минуту собираешься вскочить... - откомментировал голос разума, удивив жрицу неприкрытым ехидством. Женщина снова потерла виски, стараясь прекратить это мыслеблудие. Къяар тем временем вернулась с книгами - священными текстами людей - и Морхэйн с трудом поборола желание попросить почитать ей их вслух. Было просто невыносимо видеть, как кто-то получает знания, которые для нее самой в одночасье стали запретными. Впрочем, Морхэйн не оставила надежды потом порасспросить помощницу и тем восполнить недостаток информации.
- Меня покусали, - хмыкнула дампиресса. - Хотя... Может быть и отравили. - ей вдруг припомнилось вино, которым поил ее Габриэль. А что ему, собственно, мешало подсыпать туда яду? Очень медленного яду. - Но поскольку к большинству известных здесь ядов или хотя бы их основных компонентов мой организм в той или иной мере приучен - я склонна винить многоножек... - Морхэйн улыбнулась. Разговаривать ей было тяжело, но отчего-то именно сейчас сама возможность говорить с кем-то понимающим радовала дампирессу. - Так что не давай себя кусать... - Дампиресса зевнула и попыталась устроиться поудобнее на своем узком жестком ложе. Завтра же прикажу сделать себе нормальную кровать... - сонно пообещала себе она, уже не отследив, что думает о наступлении этого завтра как о несомненном факте. Усталость навалилась нагло и требовательно, и через несколько минут жрица уже спала, зарывшись лицом в подушку.
Пару часов все было спокойно, но ближе к рассвету Морхэйн, по всей видимости, стали сниться кошмары. Она заметалась, скинув одеяло, и попыталась разорвать и без того свободный ворот рубашки.
- Нет... Я не буду это пить... - прошептала во сне женщина со смесью горя и отвращения в голосе. - Принеси мне воды, нормальной воды.

Прикосновение во сне было ощущением настолько непривычным и неожиданным, что Морхэйн вздрогнула и открыла глаза, моментально включаясь в действительность.
- Уже утро, госпожа. Просыпайтесь.
Подле нее на краешке кровати сидела Къяар со стаканом воды. Вожделенной чистой воды. Недавний сон отступил, оседая мутью в глубинах памяти, и дампиресса сделала попытку улыбнуться ассистентке. Это оказалось непросто - губы так пересохли, что при попытке растянуть их на коже появилось несколько трещинок и выступила кровь. Жрица торопливо слизнула ее и протянула руку за стаканом, отметив, что еще пару секунд назад мысль о необходимости оторвать руку от одеяла вызывала у нее головокружение и отвращение к жизни в целом. Теперь же у нее хватило сил даже немного приподняться. Залпом выпив воду, Морхэйн вернула стакан и снова откинулась на подушку.
- Доброе утро, - ответила она, стараясь вложить улыбку в тон. - Спасибо, так гораздо лучше.
Дампиресса посмотрела в окно, на грязно-розовый рассвет, потом обвела взглядом комнату, отмечая количество оплывших свечей, и невольно усмехнулась, предусмотрительно не разжимая губ. Уже имеющиеся повреждения слегка саднили, и женщине не хотелось добавлять себе неприятных ощущений.
- Как прошла ночь? - жрица вновь перевела взгляд на Къяар. - Что-нибудь происходило?
Раз я проснулась не этот раз не привязанной, значит, я сама не представляла опасности для нее. А могла бы, пожелай Хаос... - дампиресса вспомнила некоторые обрывочные сны, посетившие ее этой ночью, и в душе ее стало донельзя мерзко.  Морхэйн решила, что если что-нибудь подобное начнет становиться реальностью - она наложит на себя руки, осознанно и хорошо подготовившись, чтобы из останков не вышло даже гхолла...

Итак, ночью ничего не происходило. А Къяар, судя по всему, дисциплинированно не спала... - дампиресса привычно зафиксировала полученный ответ и свои наблюдения, пока девушка гасила свечи. Повернув голову, жрица наблюдала за немного неточными движениями ассистентки, отмечала, как та рефлекторно почти незаметно поводит плечами - естественное последствие ночи, проведенной сидя и с книгой в руках. Однако иномирянка и не подумала пожаловаться или отпроситься, раз уж ночь благополучно завершилась. Наоборот, она снова вернулась к постели больной и уселась, наклонившись вперед и уперев локти в колени. Морхэйн отметила, что Къяар уже не боится ее, и улыбнулась краешком губ. Привычка все сравнивать с исходными данными заставляла ее вновь и вновь возвращаться к своему немалому опыту общения с иномирянами, и жрица была вынуждена признать, что эта странная девушка с глазами цвета травяного чая, просвеченного летним солнцем, первая смогла заставить уважать себя, а не просто дорожить как материалом.
- Вам уже лучше, - простая констатация факта, без потаенного страха и без унизительной жалости в голосе. - Что я могу сделать для вас? Приказать слугам накрыть на стол, согреть воды для ванной?
Морхэйн на несколько секунд задумалась, что могло оказаться сейчас полезным исходя из ее самочувствия. Голос разума подсказывал, что лучше всего было бы все-таки послать за врачом, чтобы он осмотрел укусы, но идея показаться кому-то, не вымывшись, со следами слез в уголках глаз и со спутанными волосами вызывала в душе женщины яростный протест. Никто из дампиров не должен был знать, что произошло. Вообще никто, кроме Къяар, ее единственной невольной союзницы. Ну а на теней она сможет нагнать страху, чтобы держали языки за зубами, даже в таком состоянии.
- Да, позови, пожалуйста, слуг, - кивнула дампиресса. - Пусть приготовят мне ванну. Есть я пока не буду, но для себя ты можешь просить у них все что хочешь - я распоряжусь, чтобы твои приказы выполнялись как мои... - Морхэйн решила не делать никаких оговорок вроде "в пределах разумного" - это могло обидеть девушку, а поводов усомниться в здравомыслии ассистентки у нее не было. - А потом я хочу, чтобы ты поспала, - жрица постаралась, чтобы это прозвучало как совет, а не как приказ. - Тебе предстоит сегодня вернуть книги, а пока я болею - ты будешь моими глазами в городе. Тебе придется идти одной и быть максимально внимательной, помнить обо всех опасностях, о которых я тебе говорила. Для этого сперва нужно хотя бы пару часов отдохнуть... - Морхэйн перевела дыхание - длинные речи пока еще давались ей с трудом.